М. Хазин Воспоминания о будущем
В 2019 году, когда вышли эта книга, я решил не обращать на неё внимание. Но мощная рекламная компания в сети этой весною сделала своё дело, так что сейчас я работаю жертвой рекламы.
Сначала пару слов об авторе и о себе. У нас очень похожее образование, мехмат МГУ у него и экономическая кибернетика (экономикс на современном жаргоне) на экономфаке МГУ у меня. Математики у нас было примерно одинаково, и даже военная кафедра одна и та же. Но его общеобразовательная политэкономия разительно отличалась от моих спецкурсов по «Капиталу» Маркса, которые нам вдалбливали в голову в течение двух лет. Более того, у меня с Михаилом общий гуру – Эмиль Борисович Ершов. Когда он был замдиректора ЦЭМИ, я писал у него все курсовые и диплом. А Михаил осваивал под его руководством азы экономикс в НИИ ЦСУ СССР, где Эмиль Борисович директорствовал. Так что полагаю, что у меня есть полное право написать беспристрастную и объективную рецензию на книгу М. Хазина «Воспоминание о будущем». Тем более, что и Михаил, и я пишем в своих книгах об одних и тех же событиях в экономике новейшей истории.
В своей книге Михаил прилагает все усилия, чтобы предстать перед читателем ярым русофилом и правоверным марксистом. Маркса он упоминает по поводу и без, и даже многократно предрекает конец капитализма. Я же умозаключения Маркса со студенчества всерьёз воспринимать не могу в силу обилия серьёзных ошибок в его теории. В самой известной формуле Маркса P=C+V+M (расшифровывать не буду, пишу для профи) сразу две ошибки: неявная гипотеза о гарантированном сбыте, в реалии такого не бывает; и отсутствие зарплаты (дивиденда) самого капиталиста, он альтруист, работает бесплатно. Ну и главное, Маркс утверждает, что смена общественно-экономических формаций происходит вследствие борьбы классов. Жаль, что он совсем не знал средневековой истории Китая. Там были десятки крестьянских восстаний, некоторые заканчивались победой восставших. Но это приводило лишь к смене правящей династии, а не к появлению капитализма. Примером может послужить династия Мин, которая пришла к власти в результате народного восстания, и народным восстанием была свергнута. Знал бы лютый русофоб К. Маркс эти факты, глядишь, и мировая история пошла бы по другому пути.
С экономическим образованием у Михаила откровенно плохо. Он интуитивно правильно формулирует некоторые устоявшиеся экономические категории, но даёт им своё собственное, не принятое в науке, название. Например, макроэкономический термин «денежный мультипликатор» у него превращается в «кредитный мультипликатор». Первый раз это происходит на 28 стр., и так до конца книги. Для меня это особенно важно в силу того, что в своей книге «Синтетическая экономика» я излагаю раздел, который пока отсутствует в макроэкономической теории, под названием «долговой мультипликатор». «Норма накопления» у него превращается в «норму сбережения». Но это всё мелочи, хотя к теме осмысления автором экономических процессов, в первую очередь инфляции, я ещё вернусь.
Я бы не стал бы писать этот материал вообще, если бы не одно, очень большое «НО». В экономической литературе есть общепринятый мейнстрим, аналитики и журналисты делят госдолг на ВВП и из этого частного делают свои неправильные выводы. У Михаила этот показатель в полном объёме представлен на стр. 272-273 и стр. 354. А на более низком уровне иерархии (соотношение долга домохозяйств и их текущих доходов) на 304-305 стр. Не надо заканчивать ни Мехмат, ни экономический факультет МГУ, чтобы увидеть простую вещь: долг – это отрицательный запас (если запас положительный, то это накопления), а текущие доходы населения, или валовый доход государства в виде ВВП – это поток. Производная запаса по времени - это поток, интеграл потока по времени (понятно, что ОТ и ДО) – запас. Сравнивать долг и ВВП, это всё равно, что сравнивать путь и скорость. Когда я брал книгу Михаила в руки, я был абсолютно уверен, что уж кто-кто, а выпускник Мехмата эту ошибку не сделает. Но он её сделал. Так что пришлось взяться за перо. Но мейнстрим с глупейшей ошибкой пока побеждает, а я уже 10 лет (с момента выхода «Синтетической экономики») работаю единственным одноглазым в стране слепых.
Сразу признаю, что пишет Михаил очень хорошо, в том стиле, который мне импонирует, плотно, ёмко, с понятной логикой, с обилием исторических фактов, экономических событий и вовремя вставленных анекдотов. Но в силу того, что я сам специалист в этих вопросах и уже писал на эти темы, многие трактовки Михаила для меня неприемлемы.
Ну, например, он утверждает, что в России во второй половине XIX века «своего капитала, даже банковской системы, в общем, до конца XIX века, как таковой не было» - стр.174. И далее на стр. 177 и 210. Согласиться с этим крайне сложно. Достаточно прочитать мемуары Евгения Ламанского, создателя ЦБ Российской империи в 1860 году. Или посмотреть на объём добычи золота в России в этот период, 35-40 тонн в год – это реальный инвестиционный капитал. Две реформы Александра II , крестьянская и банковская, были чётко синхронизированы. Путилов и Бенардаки, первые российские заводчики, получили то, чего и добивались – дешёвую рабочую силу и дешёвые кредиты. А свободные крестьяне, не ушедшие в города и желавшие выкупить помещичьи земли, могли получить в земельном банке кредит под 6-7% на 45 лет (но тремя траншами) на эти цели. Кстати, революция 1903-1905 годов во многом была вызвана окончанием сроков погашения этих кредитов.
Михаил через чур свободно оперирует и с историческими фактами. В развале Британской империи после Второй мировой войны у него виноват лично Уинстон Черчилль. «Ликвидировал Британскую империю как самостоятельный субъект» - стр.246 и далее на стр. 287. Просто напомню исторические факты. До своей национализации в апреле 1946 года Банк Англии был акционерным обществом, сиречь частной лавочкой. Создан он был в 1694 году, и Михаил совершенно ошибочно полагает, что это была «середина XIX века». Его акционеры тщательно берегли свой бизнес на эмиссии. И в 1931 году они добились законодательного закрепления фунта в качестве единственной резервной валюты для своих колоний, причём с запретом на оборот там прочих валют – доллара и французского франка, т.е. была создана Зона британского фунта. Чтобы развалить БИ США должны были решить две задачи: избавиться от Черчилля в правительстве Британии и национализировать Банк Англии, чтобы не бодаться с миссионерами фунта стерлингов. Первую они решили летом 1945 года, когда Черчилль проиграл выборы, и на Потсдамскую конференцию поехал Клемент Эттли. А вторую решали постепенно. Сначала, в конце 1945 года, был национализирован частный ЦБ Новой Зеландии. И тогда перед акционерами английского ЦБ повесили морковку – смотрите, как можно легко и быстро срубить много денег. И акционеры, при цене выкупа в четыре раза выше котировок, сдались. Когда Черчилль в 1951 году вернулся во власть Индия и Израиль уже два года были независимыми государствами, а в оставшихся колониях вовсю гулял доллар.
И, к сожалению, Михаил так же свободно обращается и с экономическими параметрами. Предполагаю, что он просто не понимает их экономического смысла. Цитирую, «доля финансовых ценностей, которые в XIX веке составляли менее половины всех активов человечества, на сегодня составляют 99%. Только объём финансовых фьючерсов и производных от них инструментов, например, на нефть, превышает объём физической нефти (в ценовом выражении) в сотни и тысячи раз» - стр.241. Не знаю, откуда Михаил взял эти показатели,- «менее половины» и 99%,- но это не столь уж и важно. Действительно, объём фьючерсов на золото в 550 раз превышает количество реального золота на планете Земля. Но фокус в том, что продавец фьючерса никакого золота поставлять покупателю не обязан. Для таких целей существуют форвардные контракты на товарных биржах. Фьючерс - это не договор поставки, это сделка пари, банк и покупатель (брокер) спорят о том, какова будет цена реального золота через три месяца. По логике Михаила к финансовым активам также необходимо относить сделки на ипподромном тотализаторе и у спортивных букмекеров. Это сделки с нулевой суммой, в них не возникает прибыли или добавленной стоимости. Но у них есть стоимость транзакции, они попадают в оборот биржи и в итоге создают налогооблагаемую базу. Так что расплывчатые рассуждения Михаила о том, что финансовый сектор экономики в состоянии сам, в отрыве от производственного сектора и сферы услуг, индуцировать прибыль, я всерьёз воспринимать не могу. Единственная прибыль, которая реально (в отрыве от производства товаров и услуг) создаётся в финансовом секторе – это сеньёраж. Но и он распределяется по всей экономике, включая домашние хозяйства.
Михаил крайне своеобразно понимает инфляцию, на стр.129 у него есть длинный абзац о том, что финансовый сектор испытывает страх перед инфляцией из-за того, что «слишком большие убытки могут вылезти». А они почему-то не вылезают, более того, в периоды высокой инфляции финансовый сектор США растёт быстрее, чем обычно.
Я могу и дальше перечислять подобные несуразности, но надо останавливаться. Объективности ради отмечу один момент, который был для меня новостью и даже откровением. Михаил его дал лёгким мазком, хотя с моей стороны он заслуживает отдельной главы. «Современная статистика, которой свойственно всё больше и больше использовать чисто виртуальные показатели (приписную ренту, гедонистические индексы или интеллектуальную собственность), часто задним числом переписывает экономические результаты». Я давно подозревал, что западная статистика, в первую очередь в США, занимается чем-то подобным. Уж слишком низка доля промышленности и с/х-ва в экономике США. А тут реальный факт, и Михаилу, учитывая его биографию и работу в НИИ ЦСУ, я в этом вопросе, безусловно, доверяю.
Лет так 20 назад Михаил носился с идеей «дефляционного шока», рассказывая об этом своём экономическом открытии на каждом углу. Сейчас он точно попритих, но свой шанс вспомнить старую песню в новой книге постарался не упустить. По экономическому смыслу «дефляционный шок» - это падение цен из-за падения спроса. Эта ситуация хорошо описывается уравнением Фишера, которое устарело раньше, чем было написано. Фишер и Кейнс жили в одно и тоже время, но первый так и остался патриархальным монетаристом, а вот результатами Кейнса почти весь мир (за исключением России) пользуется каждый день, и конца-края этому не видно. И теперь Михаил в своей книге, на новый лад, подменяя экономический смысл, интерпретирует категорию «дефляционного шока», сейчас у него это «резкое падение уровня расходов конечных потребителей» - стр.275. А куда делась дефляция, т.е. снижение розничных цен? У автора ответа нет. Но есть у меня, никакой потребительской дефляции при падении мировых цен осенью 2008 года вообще не было. А «дефляционный шок» - это не более, чем аберрация понятий.
Пора переходить к главным вопросам. Вся книга держится на трёх китах: разделение труда, глобальные проекты и ПЭК-кризисы.
С разделением труда всё ясно. Но, вслед за классиками XIX века, всерьёз полагать, что разделение труда, это тот краеугольный камень, на котором держится современное научно-техническое развитие (стр. 144), сейчас, по меньшей мере, наивно. В реальности идёт прямо противоположный процесс - синтеза и комплексирования технологических процессов в одном и том же месте в одно и то же время. Догадываюсь, что Михаил просто не знаком с достижениями академика Льва Кошкина, они в основном используются в ОПК. Их главная техническая идея – обработка в процессе транспортировки. Стандартный конвейер – это разделение труда. А роторно-конвейерные линии Л. Кошкина – это синтез технологий. Их производительность минимум в 10-15 раз выше, чем у традиционных станков-автоматов. По этой же логике создаются отдельные виды био- и фармацевтических технологий. Ну, а стапельная сборка автомобилей – это просто канон синтеза технологий. Тельфер ставит кузов на стапель, и на него одновременно набрасывается куча роботов, выполняющих различные операции. И весь процесс управляется компьютером на основе задачи о самом длинном пути из теории графов. Каждый автомобиль абсолютно индивидуален – выбранного цвета и заказанной комплектации, никаких близнецов в принципе.
Из своей идеи о том, что разделение труда имеет пределы своего развития, Михаил делает вывод о том, что экономическое развитие неизбежно упирается в процесс Падения Эффективности Капитала, который и приводит к ПЭК-кризисам. Такое в жизни действительно бывает. Устойчивая техническая и технологическая парадигма (это скрытая предпосылка в логических построениях Михаила) не может совершенствоваться до бесконечности. Но это отнюдь не экономический кризис, это обычный структурный кризис, и эти кризисы происходят везде и постоянно. Какие-то технологии и технологические процессы отмирают, исчезают, или заменяются новыми, более эффективными, и это разрушает исходную предпосылку автора. И этот процесс вполне может приводить к негативным последствиям для ВВП. Железнодорожная цистерна из чёрного металла для перевозки агрессивных жидкостей служит не очень долго. Но если на заводе внутри цистерны сделали тефлоновое напыление, то теоретически такая цистерна может служить неограниченно долго. Цистерн нужно меньше, что плохо для ВВП. Но у транспортников снижается амортизация, затраты на ремонт, и, как следствие, себестоимость перевозки. Но ведь при этом сокращаются и общественные издержки при том же объеме продукции. Так что концепцию автора о ПЭК-кризисах, как о новом слове в экономической науке, всерьез воспринимать не стоит. Весь сюжет с кризисом 2008-2010 годов, который Михаил и выводит из своей ПЭК-теории, я подробнейшим образом, на много страниц, анализировал в «Синтетической экономике». Михаил или сознательно, или по незнанию искажает факты - стр. 275. Никакие фондовые пузыри ДО начала кризиса в сентябре 2008 года не лопались. А шёл прямо противоположный процесс, фондовый рынок в США рос на фоне скачка мировых цен на коммодитис. И также начал падать в сентябре на фоне схлопывания мировых товарных рынков и падения производства во многих странах. Михаил много раз упоминает благостную рейганомику и Пола Волкера с его ставкой рефинансирования в 19%, хотя был момент и в 21%. Но даже не пытается разобраться, а что же ей предшествовало. А предшествовал ей инфляционный цикл 1979-1982 годов, после которого рейганомика и началась. Оба эти инфляционных цикла (1979-1982 и 2008-2010) были рукотворными, и отлично срежиссированными руководством ФРС. И оба преследовали одну и ту же цель – утопить долги США по трежерис в инфляции. Никаких проблем с разделением труда и падением эффективности капитала тут и близко нет. Итог обеих махинаций (это очень вежливый термин) был одинаков. Доля платежей по UST в бюджете США (без учёта перезаимствований) падала примерно с 25% в район 5%. Зачем тут нужны какие-то ПЭК-рассуждения?
Наспала пора заняться Глобальными Проектами. Честно признаюсь, для меня эта глава, стр. 209-233, была одной из самых трудных в книге. Особенно меня запутала стр. 221. Проект, вроде как, глобальный, но с глобализацией никак не связан. Проект есть, но он не «поддерживается за счёт чье-то конкретной воли», т.е. проект, как бы, есть, но проектанта (или проектировщика) нет. И, кто и как руководит проектом неизвестно, но проект есть. В этой главе Михаил свалил в одну кучу уйму различных наук: историю, философию, социологию, экономическую историю, влияние теологии на экономику и много ещё чего. Читаешь - читаешь, а о чём, собственно речь, понять трудно. Возникает ощущение, что это просто демонстрация огромной эрудиции автора. И с этим выводом я полностью согласен. Но совершенно не согласен с тем, что именно Глобальные Проекты (в определении Михаила) вершили мировую историю. Пожалуй, это единственная глава в книге, где Михаил сбивается со своей строгой логики математика на некие пространственно-временнЫе рассуждения, которые не приводят к какому либо конструктивному результату. Особое значение он предаёт феномену протестантизма и той системе ценностей (для меня это слишком расплывчатая категория), которую он создаёт. Мысль-то стародавняя, она восходит к американским социологам 60-70-х годов. Мы не такие, как старая Европа, мы другие, мы протестанты, и посему у нас всё лучше. С моей колокольни это не научная социология, а простенькая пропаганда. А может быть даже исторический вывих. Чуть-чуть отсебятины не по теме. Если слегка копнуть историю, то сразу видно, что Мартин Лютер своими тезисами решал вполне конкретную, причём коммерческую, задачу. Нужно было избавить немецкие княжества от двойного налогообложения. Но поскольку бодаться с Карлом V, императором Священной Римской империи, и его испанскими войсками было совершенно невозможно, то был выбран противник полегче – Ватикан и церковная десятина. И надо признать, что лютеранам тогда просто здорово повезло. В Итальянских войнах того периода между Карлом V и Франциском I все папы были на стороне французов. Так что Испания, дабы насолить папе, против германской ереси не особо и возражала. И даже позволила своим германским наёмникам в 1527 году разгромить и Рим, и Ватикан. Будь тогда все папы чуть дальновиднее, Карл V прихлопнул бы весь протестантизм, не моргнув глазом. Заметим, что от тезисов Лютера до штурма Ватикана прошло ровно 10 лет, и немецкое общество оказалось переформатировано так, что стало позволительно идти грабить прежние святыни. Параллель с современностью очевидна.
Примерно такой же цивилизационный фетиш, как из лютеранства, Михаил делает и из ислама. Подозреваю, что термин «мушарака» ему просто не знаком, а это всё тот же ссудный процент, абсолютно с тем же экономическим смыслом, только оформленный на исламский лад. Без официальной декларации ставки рефинансирования, которой, как будто бы не существует. Её нет де-юре, а де-факто, а в беседах банкира с заёмщиком, вполне себе существует, только называется примерно как «доля прибыли банка от совместной операции, которую проводит заёмщик на средства банка». Это и есть мушАрака, ударение для нашего языка очень неудобное. Делать из-за формального отсутствия ставки рефинансирования в арабских банках цивилизационные выводы, на мой взгляд, не совсем корректно. В IX-X веках арабская цивилизация наголову превосходила не только европейскую, но по многим параметрам и китайскую. И причины её дальнейшего упадка куда более многообразны, чем просто запрет на ростовщичество.
Не единожды пересматривая эту главу, и каждый раз пытаясь поймать глубинный смысл категории «глобальный проект», я вдруг, совершенно неожиданно, поймал себя на мысли, что Михаил (не знаю, сознаёт он это или нет) перечёркивает жирным крестом все труды Маккиндера, Хаусхофера и Дугина, и на их место ставит свою теорию Глобальных Проектов. Но если у классиков геополитики цивилизационное взаимодействие плавно вытекает из конкретной социально-экономической ситуации, то у Михаила оно происходит по воле неких высших сил. И каждый отдельный ГП имеет своего собственного небесного покровителя. Конкуренция научных концепций – это абсолютно нормальная вещь. Выиграет ли в ней Хазин у Дугина? Не знаю, не берусь судить, а своё мнение оставлю при себе.
Есть сюжет, отсутствие которого в книге меня неприятно удивило. Особенно учитывая то обстоятельство, что в своей собственной книге разработке этого сюжета я уделил самое пристальное внимание. Речь идёт о борьбе между долларом и евро за долю в глобальной эмиссии и глобальном денежном обороте. Это очень серьёзная и абсолютно закрытая тема, на которую в западной прессе наложено строжайшее табу. Но из того, что темы нет в СМИ, вовсе не следует, что этой темы нет в реальной жизни. В этом году произошло важнейшее событие, которое может стать переломным в борьбе доллара и евро. Не прошло и 23 лет, как Еврокомиссия наконец-то решилась выпустить собственные, не привязанные к страновым рискам, еврооблигации, которые могут стать серьёзным конкурентом UST. И для США критически важно, чтобы этого не произошло. А для этого все средства хороши. Так было в 1999 году, как только евро появился в обороте, тут же с новой силой началась, уж было затухшая, война в бывшей Югославии. Так происходит и сегодня. И результат уже есть – 99 центов за евро. Ну и кто рискнёт перекладываться в такой ситуации из долларов в евро? По моему мнению, то, что столь важная тема отсутствует в книге Михаила, это большое упущение автора. Хотя, быть может, я и не прав, и это сделано вполне намерено. Ибо если эту тему копнуть, то тут же выяснится, что российская СВО на Украине, это вовсе не «спор славян между собою», а очередная подленькая американская подножка евро, организованная с помощью укронацистов.
О неком кризисе Михаил непрерывно упоминает на протяжении всей книги. Вот только не понятно о каком. Сам термин «кризис» у автора превращается в некий жупел, в нечто иррациональное и сверхъестественное. А из всего множества разнообразных кризисов, которые объективно существуют в экономике, он выделяет только один-единственный, им же придуманный ПЭК-кризис. И выход из этого кризиса он видит тоже только один –распространение технологической зоны некого ГП за свои границы и захват новых ресурсов. Эта мысль у него повторяется на протяжении всей книги. Фактически он вводит очередную неявную предпосылку о том, что технический прогресс остановлен, и возможен только экстенсивный способ развития. А интенсивный способ развития на той же ресурсной базе он полностью отрицает. И после таких пассажей Михаил в своей книге удивляется, что академическая наука не замечает его трудов. Полагаю, что делается это просто из вежливости. Представляете себе, что написали бы о ПЭК-кризисах специалисты из НИИ Минэкономики (бывшее НИИ Госплана), которые специализируются на теории кризисов?
На одной и той же ресурсной базе, если решены все проблемы с жильём, питанием и энергией, можно постоянно развивать медицину (новые приборы, новая диагностика, новые способы лечения), искусство (в городском саду играет духовой оркестр), спорт и много ещё чего. И только одно это простенькое построение разбивает теорию автора. А ведь есть ещё и концепция безусловного базисного дохода.
Пора завершать длинный и нудный материал. И завершу я его так. Это очень умная и отлично написанная книга. В ней автор поставил перед собой две задачи, которые не имеют никакого отношения к экономике, и блестяще их решил. Первая, довести до абсурда и удушить в объятиях коммунистическую идею об уничтожении капитализма, само упоминание которой вызывает у большинства читателей книги реакцию отторжения. И вторая, методами НЛП-программирования вбить в голову читателей (незаметно для них самих) идею величия доллара: ФРС – единственный в мире эмиссионный центр настоящих денег, а доллар – это Единая мера стоимости (стр. 257) и т.д. И не случайно Михаил принципиально не анализирует в книге инфляцию в США, ибо это тут же разрушит его НЛП-модель. Эту книгу обязательно нужно использовать как пособие в курсе спецпропаганды. Но этот курс у нас читают только в одной военной академии, хотя стоило бы читать и на журфаке МГУ, хотя бы парням на военной кафедре.
Реклама сделала своё дело и заставила взяться за перо.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →